Google Новости
В чём состоят преимущества работы с детьми и как измерить успех у юной аудитории? Каково играть на одной сцене с мужем? Насколько сегодня консервативен подмосковный ТЮЗ и как уважение к зрителям помогает бороться с выгоранием в профессии? Обо всём этом в новом выпуске «Синемании» рассказала актриса театра и кино, артистка труппы МОГТЮЗа Светлана Богацкая.
С: Светлана, всегда ли вы, выходя на сцену, волнуетесь?
СБ: Я волнуюсь всегда! К сожалению, иногда это даже мешает. Бывают сыроватые роли, как правило, новые, и вот тогда трясётся всё. Руки, ноги, поджилки! Понятно, что через какое-то время это проходит, но более или менее волнение всё равно присутствует.
С: Есть такая театральная примета, что второй спектакль – всегда провальный. Ведь сначала артисты играют для своих, потом на нерве представляют премьеру, а потом наступает второй роковой.
СБ: Абсолютно верно! Вот такой закон второго спектакля.
С: А в приметы верите? Есть вообще какие-то поверья в театре?
СБ: Раньше верила чуть сильнее. Могла на сценарий сесть. Сейчас в силу очень личных обстоятельств иногда сажусь, иногда нет. Что касается поверий… Ну, например, нельзя в уличной обуви выходить на сцену. Нельзя есть в сценических костюмах. А вот найти лежащий на сцене болт или гвоздь это к новой роли.
С: Вот смотрите, показатель успеха спектакля у взрослых это аплодисменты. А у детей?
СБ: Могу сказать своё субъективное мнение. Успех у детей – это когда на поклоне они подходят к сцене, несут нам конфеты, какие-то свои игрушки или просто выбегают, чтобы обнять артистов.
С: Насколько, на ваш взгляд, МОГТЮЗ консервативен?
СБ: Думаю, на ту здоровую степень, которая в наше время нужна. Когда на сцене по отношению к юным зрителям не допускается вульгарность и пошлость. Потому что этого много и без театра, и вообще в других театрах. Спасибо Нонне Валентиновне за то, что у нас это не приветствуется и не допускается.
С: Светлана, можно ли сегодня прожить на зарплату театрального артиста?
СБ: Раньше да, сейчас нет. Объясню почему. Раньше, до эпохи ипотек и кредитов, ты рассчитывал на себя и свои силы, то есть на зарплату и подработку. В наше время позволить себе накопить на квартиру ты не можешь, поэтому люди берут кредиты и оформляют ипотеку. И вот тут уже наступают сложности, поскольку так-то ты прожить можешь, но только если у тебя нет подобных обременений. Со скрипом, но можешь.
С: Вот к вопросу о подработках. Вы ведь озвучиваете видеоигры, верно?
СБ: Да, очень люблю! Судьбе вообще огромное спасибо, потому что это всё абсолютно случайно вышло. Много лет назад, когда я только-только приехала в Москву, мои друзья по Саратовскому театральному институту позвонили и рассказали, что сделали компьютерную игру. Её требовалось озвучить, причём сразу нескольких персонажей. Я согласилась попробовать.
Студии у ребят не было, поэтому они соорудили какие-то конструкции из яичных коробок и шерстяных одеял. Было тяжело, требовалось очень чётко синхронно попадать в губы персонажей. Мы сидели там несколько часов, но это оказалось весьма интересно и необычно.
Потом кто-то из ребят передал мой контакт ещё кому-то, мне позвонили и предложили прийти озвучить маленькую роль так же в компьютерной игре. Я сначала, естественно, сказала, что ничего не умею, но очень хочу. Мне ответили, что со всем помогут. И вот так постепенно всё закрутилось. Я сама стала предлагать озвучивать игры. Так всё и пошло.
С: А аудиосказки записывать пробовали?
СБ: Да, но с ними у меня что-то не пошло. Есть там всё-таки своя специфика, которую я, видимо, не до конца понимаю. Но я честно пробовала.
С: В чём вы видите основные преимущества работы с детской аудиторией?
СБ: Когда работаешь с детьми, ты будто не стареешь. Есть такое ощущение и внутри, и внешне. Их доброта и искренность очень подпитывают.
С: Сколько у вас любимых ролей?
СБ: На данный момент их несколько! Это и Анна Андреевна в «Ревизоре», и Мария в «Щелкунчике», а ещё «Маленький принц» и «Каникулы Бонифация», где ролей у меня сразу несколько.
С: Каково это играть сразу несколько ролей в спектакле? В одних только «Каникулах Бонифация» у вас их порядка десяти.
СБ: Это очень интересно. Объяснить словами мне непросто, тут скорее речь об ощущениях. Происходят мгновенные переключения, которые очень захватывают.
С: Как устроен ваш стандартный рабочий день?
СБ: Есть несколько стандартных рабочих дней. Например, бывает, когда день заполнен репетициями – вокальными, драматическими, а также работой с балетмейстером.
С: Вот, кстати, что для вас ценного в процессе репетиций?
СБ: Нахождение образа, когда ты всё время думаешь и существуешь в состоянии поиска. Причём не только в стенах театра, но и за его пределами.
С: Как не начать играть спектакль на автомате?
СБ: Я раньше об этом много думала. Особенно, когда шёл третий спектакль на десятый день новогодних каникулах, и становилось понятно, что не осталось никаких сил – ни физических, ни моральных. И когда сейчас мы с коллегами это обсуждаем, то приходим к выводу, что нас спасает какое-то человеческое, уважительное отношение к зрителю. Они не виноваты, что ты устал, что они приходят на спектакль впервые, а ты играешь его уже в тридцатый раз. Вот это внутреннее ощущение не даёт халтурить. Понятно, что может не случиться той феерии, что была на первых показах постановки, но тем не менее нужно выдавать эмоции для зрителей, которые к тебе пришли.
С: Светлана, вы уже упомянули о Саратовском театральном училище, в котором в своё время обучались. Чем актёрское образование в регионах отличается от московского? Чувствовали ли вы разницу, попав в столицу?
СБ: На мой взгляд, региональная школа во многом лучше московской. Я считаю, что есть несколько провинциальных театральных школ, которые ни в чём не уступают столичным вузам. Иногда, глядя на людей, окончивших театральный вуз в Москве, я думаю, какое же хорошее у меня образование.
С: Вообще для чего актёрам профессиональное образование?
СБ: Оно необходимо. Ведь большинство людей приходят на актёрские факультеты вообще не понимая, что это за профессия. Они имеют о ней весьма романтизированное представление. Но к реальности это не имеет никакого отношения. И вот в процессе учёбы становится понятно, что же это такое. А это не порхание по сцене и не автографы, это тяжёлый труд.
#GALERY#
С: В МОГТЮЗе вы работаете вместе со своим супругом Дмитрием Чукиным. Такое соседство больше дисциплинирует или, наоборот, расслабляет?
СБ: Всего понемногу. Потому что, когда ты выходишь на сцену с человеком, которого хорошо знаешь, то понимаешь, что в случае чего он тебе поможет. Подхватит реплику или поймёт, что с тобой что-то не так.
С: А другие коллеги так не могут?
СБ: Муж чувствует на ином уровне, нежели чем чужой человек. И такое не напрягает. Напряжение возникает, скорее, когда мы делаем друг другу какие-то профессиональные замечания после спектакля, причём очень точные.
С: С какими проблемами вообще сталкиваются семейные пары актёров в своей работе? В МОГТЮЗе ведь помимо вас с мужем есть и другие актёрские семьи.
СБ: Иногда бывает тяжело договориться. Потому что каждый же считает, что и как лучше. Это, пожалуй, единственное.
С: Вы когда-нибудь хотели попробовать себя в качестве режиссёра?
СБ: Нет! Я понимаю, какова ответственность. Плюс я считаю, что это не совсем женское дело.
С: Как так?
СБ: У женщин много эмоций, которые очень часто мешают. Для актёрской профессии это хорошо. В профессии же режиссёра, когда ты должен всё собрать и увидеть весь рисунок, это мешает. Так что я, скорее, за мужчин-режиссёров.
С: Чувствуете ли вы, что МОГТЮЗом руководит семейная пара?
СБ: Провокационный вопрос [смеётся – прим. ред.]. Мне кажется, они в этом смысле абсолютно дополняют друг друга, и каждый занимает свою нишу. Нонна Гришаева – художественный руководитель. Она не претендует ни на какие режиссёрские задачи и награды. А Александр Нестеров ставит спектакли и не лезет в руководство. Поэтому они абсолютно гармонично существуют каждый на своём месте.
С: Светлана, в спектакле «Иван Царевич и Серый Волк» вы играете роль не Бабы, но Яги. Красивой женщине не обидно играть подобного персонажа?
СБ: Нет! Мне вообще не обидно играть какую бы то ни было роль. На мой взгляд, профессия актёра подразумевает в хорошем смысле кривляние. И я же понимаю, что могу быть красивой в любое другое время или же просто в другой роли. А иногда так хочется сыграть персонажа, в роли которого редко выпадает возможность выступить. Так что я только приветствую подобное.
С: А как быть с плохими персонажами вообще? Особенно в детском спектакле. Дети же ведь искренне ненавидят.
СБ: Знаете, как интересно за таким наблюдать. Это очень здорово, потому что получается, что артист всё делает правильно. Дети ему верят. Вообще, знаете, многие персонажа могут не любить, но обязательно найдётся кто-то, кто ему сочувствует.
Недавно у нас был спектакль «Спящая красавица», где я играю злую колдунью. В финале ко мне подошла девочка, подарила конфеты и обняла. И у меня сложилось полное ощущение, что вот так она проявила сочувствие к моей героине, поняла её позицию. Будто бы наша юная зрительница распознала, почему колдунья злая. Что у неё на то были свои причины. То есть человек понял боль героя. Это так здорово!
Фото: Екатерина Тимошенко
Автор: Екатерина Тимошенко