Как связаны цветы и шахматы, что театр даёт зрителям в первую очередь и как он готовился к роли легендарного гроссмейстера Капабланки, актёр театра и кино Максим Щёголев рассказал в интервью программе «Синемания». Он стал гостем нового выпуска накануне Международного дня театра.
С: Максим, что театр даёт людям?
МЩ: Театр даёт возможность отвлечься от реальной жизни, погрузиться в ирреальную и сопоставить себя с происходящим на сцене. Соотнести свои переживания и поиски с переживаниями и поисками героев и, возможно, как-то пережить то, что мы носим в себе благодаря актёрам.
С: Какая позиция вам ближе: чтобы, приходя в театр, зритель забывал, где он находится, или каждую минуту помнил, где он есть?
МЩ: Конечно, если постараются артисты, режиссёр, художники и музыкальное оформление, то у зрителей не будет шансов. Если получится магия, то мы зрителя увлечём, и он забудет, что находится в театре, погрузится в историю и будет вместе с нами путешествовать.
С: Почему спектакль называется «Маки»? Что общего у цветов и шахмат?
МЩ: Это образ жизни непростых, нестандартных персонажей. По задумке Сергея Борисовича Проханова личности ярко цветут, ярко проживают свой короткий период и потом исчезают. Как маковое поле, герои возникают, заражают нас своим цветом, яркостью и красотой. А потом всё, больше их нет.
С: Как бы вы сформулировали главные режиссёрские особенности Сергея Проханова?
МЩ: У моего персонажа в спектакле «Маки» есть реплика: «Нам нужно найти самый нелогичный ход». Мне кажется, это вот как раз фишка Сергея Борисовича. Он ищет самое нелогичное поведение, самое нелогичное художественное решение для зрителя. Когда он предлагает произнести те или иные фразы из текста с определённой интонацией, эти варианты порой напрягают. Потому что не сразу бывает понятно, где там логика.
Сергей Борисович больше практик. Он мало рассказывает, много показывает, но при этом больше заставляет делать. То есть после ознакомления с литературной основой должно исходить некое предложение от артиста. Ему нужно предложить что-то исходя из актёрского таланта, от чего он оттолкнётся и разовьёт дальше образ.
С: Спектакль «Маки» рассказывает о противостоянии великих шахматистов Алёхина и Капабланки. Как вы готовились к своей роли?
МЩ: Не скажу, что я прям разбираюсь в шахматах, но играть могу. У меня очень хорошо играл отец. Мой родной младший брат даже имеет квалификацию судьи по шахматам. Когда мы начинали работать над спектаклем, я изучал биографии героев. Но, по сути, постановка биографической не является. Мы взяли суть – персонажей и темы, но там нет исторического изложения той встречи. Это такая вольная фантазия на тему.
С: Чем для вас ценен и интересен процесс театральной репетиции?
МЩ: Очень скучаю по репетициям, которые происходили в процессе моего обучения. А в театре сейчас такая плотность, что мой практический опыт не даёт возможности поймать вот тот репетиционный кайф от долгого забега и тонкого изучения образов, идей и тем. Сейчас люди собираются, даётся материал. Быстро происходит распределение, кому что ближе и как это красиво и грамотно собрать. А дальше происходит работа с индивидуальностями и всё выпускается на суд зрителю.
С: Как бы вы определили жанр спектакля «Маки»?
МЩ: Всё-таки это драма.
С: Насколько допустим вымысел в театральных постановках?
МЩ: Мне кажется, допустим, поскольку это территория театра. Это не совсем реальный мир. Чего там можно коснуться по-настоящему? Переживаний, мыслей, чувств, тем и образов. В обычной жизни нас же что-то тревожит. И вот это всё мы можем зацепить в театре – отправить человека в путешествие или обратить его внимание, что, например, была вот такая встреча. Были люди и был конфликт, а вот так всё разрешилось. То есть дать образ чего-то, что будет созвучно реальным переживаниям.
Фото: Екатерина Тимошенко