Google Новости
Как понять, какое кино нужно снимать? Почему награды – не главное? Правда ли, что быть режиссёром – дар, а не только результат полученного профессионального образования? Фильмы о каких героях могут быть интересны современному зрителю и какой в итоге получилась экшн-драма «Одиннадцать молчаливых мужчин»? На все эти вопросы в специальном выпуске «Синемании» ответил режиссёр, продюсер и журналист Алексей Пиманов.
С: Алексей Викторович, трейлер фильма «Одиннадцать молчаливых мужчин» начинается со слов редактора лондонской газеты. Он говорит о том, что ему нужна история, как дикарей будут учить играть в футбол. К нам действительно было такое отношение? Мы для них были дикарями? Ведь мы же только что победили фашизм. А тут такие слова, от которых становится очень обидно.
АП: Мне тоже! Поэтому я это кино и снял. Но, на самом деле, простые англичане очень хорошо к нам относились, потому что знали, кто победил в войне. Они знали, кто взял Берлин, поскольку в тот момент являлись нашими союзниками. Но вот пресса английская... Она всегда, испокон веков, очень высокомерно писала. Особенно отличалась газета Daily Mail. Это там как раз звучало, что наши футболисты – слесаря, которые между водкой и селёдкой вечерами на снегу играют в футбол. Вот поэтому пусть приезжают, и они [англичане – прим. ред.] нас научат. Потому что они же были родоначальниками футбола. Никуда не ездили, не посещали чемпионаты мира. Все, кто к ним приезжали, проигрывали. Никто ни разу до «Динамо» не выиграл на островах Великобритании.
В общем, так они писали и ждали. А потом приехали вот эти ребята, все в шляпах, в синих пальто и жёлтых ботинках, которые по-английски не разговаривали и очень смущались этого. Потому их и назвали одиннадцать молчаливых мужчин в синих пальто. Так всё сложилось. Другой вопрос – как всё потом произошло. Это было чудо, конечно.
С: Как у вас вообще появилась эта идея? Сколько вы её в своей голове вынашивали?
АП: Могу сказать, что я сам не знаю, когда та или иная идея в моей голове обретает какой-то уже законченный вид. Так у меня всегда бывает. Я очень часто по ночам катаюсь по Москве, сам за рулём, и всё время думаю. Потому что мне надо думать. Днём это делать бывает просто невозможно. Слишком много звонков, слишком много дел. И вот приходит вдруг какая-то идея, которая, казалось бы, подспудно где-то лежала и формировалась.
Так было и с фильмом. По большому счёту эта идея у меня на подкорке лежала с детства. Потому что мой первый тренер по футболу Николай Дементьев был участником этого турне. То есть я это знал.
С: А он вам лично рассказывал что-то об этом?
АП: Понимаете, он же был первый наш тренер в группе с шести до девяти лет, поэтому мы, пацаны, ещё ничего не понимали. Ничего! Мы просто видели его, видели его знаменитого брата Пеку Дементьева, про которого говорили, что если бы он играл на чемпионатах мира, то Пеле бы называли вторым Дементьевым, а не королём футбола. Такая, знаете, чисто футбольная история. Но Пека Дементьев – легенда, как и Николай Дементьев. Но вот мы, дети, не понимали этого ничего тогда.
Возвращаясь к теме турне, да, я знал о нём с детства. Потом про это читал и даже пытался найти оперетту Никиты Богословского, которая была посвящена той поездке [«Одиннадцать неизвестных», 1946 г. – прим. ред.]. В общем, вот так где-то на уровне подсознания идея крутилась.
А потом вдруг в какой-то момент, когда я думал создать прокатное кино, то понял, что нужна красивая история. Потому что можно же снимать авторское кино. Можно снимать сериал. А ещё можно снимать большую прокатную картину. Если ты хочешь выйти в прокат по-настоящему, то, конечно, надо снимать по определённым законам. И тут я понял, что можно сделать совершенно невероятное, красивое кино.
Эта история реально очень красивая. Она смешная, добрая. Она про то, как надо любить, а не воевать. Она про то, как люди радуются после войны всему – любви, спорту, друг другу, тому, что они живые и счастливые.
С: Вот, к слову, о прокате. Вы когда подбирали дату релиза, понимали, что вы себе таким образом подарок на юбилей делаете [9 февраля Алексею Пиманову исполнилось 60 лет – прим. ред.]?
АП: Нет. Я скорее очень переживал и переживаю до сих пор из-за того, что в доковидные времена мы собрали бы на порядок больше. Это все понимают. А хочется же заработать денег. Не для себя, не для кармана, а для следующего кино. Потому что есть понимание, что Фонд кино или министерство культуры дадут в лучшем случае 1/7 бюджета. Остальное ты должен сам добыть. Вот поэтому я обычно перекладываю деньги, заработанные в предыдущем кино, на следующую картину. У меня, кстати, не было ни одного проекта, который бы никак не окупился.
С: Исполнители главных ролей в вашем фильме – все как на подбор красавцы. Вы думали о том, что на их внешность и их физические данные среагирует женская аудитория и поэтому пойдёт в кино? Что именно этот аспект станет для них мотивацией, а не сама суть истории?
АП: На самом деле, когда меня учили делать кино, первое, что мне говорили – половина зала должна возжелать его, а половина зала должна возжелать её [смеётся – прим. ред.]. Голливуд на этом же построен. Ведь когда ты смотришь голливудское кино, то оно, как правило, отрывает тебя от реальности. Понятно, что кино может быть разным – серьёзным, авторским, остросюжетным, захватывающим. Но, когда ты приходишь на мелодраму, комедию или на какой-то такой лёгкий жанр, хочется немножко оторваться от той жизни, в которой ты живёшь каждый день. Хочется сказки. Именно поэтому картинка должна быть красивой, и артисты как её часть соответственно тоже. Во всяком случае, я так воспитан.
Например, когда запускался проект «Мужчина в моей голове», оператор спросил меня, что мы снимаем. Я ответил, что мы снимаем три последних дня перед Новым годом. Что в ноль часов ноль минут первого января это уже будет не наше кино, там будет уже скучно. Появится совершенно другое настроение. А вот эти три дня, когда все бегают, носят ёлки, покупают подарки… Именно такую атмосферу мы снимали – вечернюю Москву, немного суетливую, со снегом, с огнями, праздничную.
Или вот взять, к примеру, фильм «Овечка Долли была злая и рано умерла», который я очень люблю. Там меня тоже спросили, что мы снимаем. А я ответил – 6 сентября. Оператор опешил, мол, почему. На что я сказал – потому что ещё хорошо, но уже грустно [смеётся – прим. ред.]. Радость летняя ещё не отступила. Потихонечку, только-только начинаются школа и институт. Глубины учёбы ещё нет. Люди испытывают радость от встреч и общения и пока не успевают друг другу надоесть.
Так что это я делал всегда и то же самое сделал в «Одиннадцати молчаливых мужчинах». Тут всё было понятно. Я сказал, что ни в коем случае мы не снимаем тяжёлое послевоенное время. Без кирзовых сапог и телогреек. Да, разруха, конечно, там есть. Но мы её разбавили. Нам надо было снять красивое кино про красивых людей.
С: Алексей Викторович, часто от гостей «Синемании» можно услышать, что киноиндустрии сегодня не хватает драматургов и сценаристов. А режиссёров при этом достаточно?
АП: Могу сказать, что у нас лишь процентов пять-десять режиссёров умеют работать с артистами.
С: Чем это обусловлено? Недостатком образования?
АП: Нет, работа с артистами – божий дар. Да, можно многому научиться. Конечно, надо знать систему Станиславского, читать Михаила Чехова. Надо изучать всё это, ходить на мастер-классы, как я ходил в МХТ, например, и так далее. Но если тебе бог не дал, если ты не чувствуешь, что актёр в зажиме, и не улавливаешь, что ему надо, то всё. Дурак тот режиссёр, который не понимает, что даже у народного артиста после команды «Мотор!» начинает учащённо биться сердце. Как правило, редко бывает, что с первого дубля актёр попадает в цель. Говорю исходя из своего опыта.
У меня вообще есть такая поговорка, которую я часто рассказываю артистам. Для одноразового просмотра сыграли дубль? А теперь давайте для повтора. Потому что главный вопрос, на который они должны ответить, что будут смотреть на повторе. Не когда люди первый раз смотрят кино ради сюжета и из-за желания узнать, что там в финале. На повтор зритель включает фильм ради атмосферы. И вот она создаётся на площадке, вторым планом, третьим, пятым. Она создаётся даже отношением в группе. Потому что артист, являясь её частью, входит в кадр и редко когда может отключиться от того, что с ним происходило до. Поэтому я своей группе всегда говорю – не артисты для нас, а мы для артистов.
С: Получается, вы сразу задаёте такой дружественный тон съёмочному процессу?
АП: Да! Я вам честно скажу, для меня самое страшное, когда я снимаю кино, это произнести во время крайнего дубля фразу «Стоп. Снято». Это значит, мы закончили этот проект. Это ужасно.
#GALERY#
С: Как долго вы подбирали актёров для съёмок фильма «Одиннадцать молчаливых мужчин»? Судя по описанию, вы отсмотрели более трёхсот кандидатов.
АП: С кем-то я давно уже работаю. Это Женя Лапова, Паша Крайнов, Андрей Чернышов, Павел Трубинер.
С: Роман Курцын.
АП: Роман Курцын – это святое [смеётся – прим. ред.]. При этом понятно было, что надо набирать новых ребят. Например, я точно знал, что Алёна Коломина, которая снялась в эпизоде в одном из моих прошлых фильмов, обязательно появится в одном из следующих проектов. Я, кстати, обычно о таком самим актёрам не говорю. Но когда я что-то снимаю и вижу в эпизоде, как человек отработал, я запоминаю и потом, когда начинается следующий проект, я, как правило, если человек подходит на определённую роль, вытаскиваю его.
Что касается остальных ребят, то мы их выбирали по принципу, что они и хорошие артисты, и, конечно же, футболисты. Потому что я сам профессиональный футболист более двадцати лет, и я ненавижу смотреть футбольные фильмы. Когда их снимают люди, которые ничего в этом не понимают и делают это для того, что просто снимать футбол, это ужасно. Ведь главный герой в данном случае – футболист. А на такую роль часто берут актёра с тоненькими ножками, с неразвитой мускулатурой.
С: Это, кстати, очень видно!
АП: Именно! У футболистов другие ноги, другая пластика. Поэтому я хотел, чтобы у нас был первый фильм, в котором реально играют. И да, действительно, наши артисты прямо в кадре у нас играют сами. Они делают это по-настоящему.
С: Алексей Викторович, помимо кино вы много лет работаете на телевидении. Поэтому обойти стороной программу «Человек и закон» мы просто не могли. Какие преступники произвели на вас самое пугающее впечатление за то время, что вы над ней работаете? Может быть, у вас есть яркий пример?
АП: Знаете, в своё время на меня произвёл впечатление Саша Солдат, киллер такой знаменитый. Мы потом с Серёжей Гинзбургом сняли по этой истории сериал «Банды», очень сильный, кстати. Его позже показывали по Первому каналу, но странно, по четвергам. Константин Эрнст, видимо, проводил эксперимент такой [смеётся – прим. ред.].
Но сериал получился совершенно потрясающий, работа невероятно качественная. Главные роли исполнили Владимир Епифанцев и Светлана Ходченкова. В основу легла как раз история этого Саши Солдата.
Мы с ним познакомились случайно, я у него брал интервью в «Человеке и законе». За ним много что числится, но ему не дали пожизненного. На 27 лет посадили. И вот мы встретились и начали говорить. Он оказался очень умным парнем. Бывший спецназовец из потомственной военной семьи. Мы заговорили, и он начал меня так очень красиво подводить к тому, что это время виновато, а не он. Что ему надо было просто выживать. Что его сломали, выкинули из армии, и он решил мстить.
А потом его затянуло, но он сохранил определённое благородство. В итоге он, кстати, книжку написал, должна выйти скоро. И вот он на меня произвёл впечатление, потому что неожиданно передо мной оказался человек очень глубокий, очень сильный, очень такой необычный. Не зря я потом после этого ходил, придумывал кино, которое мы в итоге сняли по этой истории.
С: Вообще, кстати, «Человек и закон» может стать основой для какого-то невероятного сериала. Столько разных историй вы там уже узнали и осветили, столько тем затронули. Возникала ли у вас уже такая идея?
АП: Такой нет пока. Скажу честно, я очень люблю «Человек и закон», и я в восхищении от своей команды. Я её обожаю. Они просто великие. Потому что за столько лет у нас ни один человек не ушел из программы, что на телевидении вообще редкость. Знаете, когда мы садимся что-то праздновать, то обязательно произносим первый тост за тех, кто был в программе до нас. Ведь мы там не первые и не последние. Всё-таки программе пятьдесят лет.
С: Да, ведь она ведёт свою историю с 1970-х годов. Но давайте вернёмся к фильму. Известный факт, что команда «Динамо» в своё время тренировалась в подмосковных Мытищах. Вы как-то отразили это в картине?
АП: Нет, мы снимали исключительно Англию. Но если говорить про Подмосковье, то на меня маленького в своё время произвело впечатление посещение спартаковской базы в Тарасовке. Никогда не забуду это ощущение!
С: Алексей Викторович, подавляющее большинство фильмов о России и о нашем спорте связано с нашим прошлым. Чем мы можем гордиться в настоящем?
АП: Да очень многим, смотря что снимать. Например, вспомните Олимпиаду в Пекине и нашего величайшего лыжника Александра Большунова, ставшего там чемпионом. Или возьмите Камилу Валиеву. Об этой девочке уже надо снимать кино. Потому что то, как её сломали, и то, как она поднимется, а я думаю, она поднимется и ещё станет чемпионкой мира, достойно внимания. Сейчас же ещё будет ограничение по возрасту 17 лет. Значит, она в свои 19 сможет совершенно спокойно выступить на следующей Олимпиаде.
С: Как вы относитесь к негативным комментариям?
АП: Я тут случайно совершенно зашёл на YouTube и, не помню почему, решил посмотреть комментарии к фильмам «Мужчина в моей голове» и «Овечка Долли была злая и рано умерла». И, знаете, я ошалел от того, что там плохого нет вообще. Это парадокс.
Но, понимаете, в чём проблема нынешнего времени. Я всем артистам об этом говорю, что нужно понимать: они имеют дело с режиссёрами, которые ещё помимо этого много что делают другого. Увольняют, например, людей или ещё что. И это находит отражение потом вот в каких-то негативных комментариях.
С: Вы вообще сами часто ходите в кино?
АП: Да, конечно. Я даже на мультфильмы хожу.
С: Что из последнего вас сильнее всего впечатлило?
АП: Наверное, не в кино, а на Netflix. «Не смотрите вверх» с Леонардо Ди Каприо.
С: Кстати, вы следите за «Оскаром»?
АП: Нет.
С: А сами хотели бы получить подобную награду?
АП: Нет. Поверьте, я так говорю не потому, что у меня там крыша уехала куда-то. Но я понимаю, как это делается. Касается ли дело «Оскара» или других премий и фестивалей. Это же всё равно договоренности. Как-то мой знакомы продюсер из Европы, который является отборщиком всех европейских фестивалей, сказал: все понимают, что есть продюсерская работа. Кто-то снимает кино, потому что ему очень нужно получить награду на фестивале.
Я никогда не снимаю кино ради награды. Я снимаю кино ради зрителей, всегда об этом говорю. Как-то на интервью меня спросили, какое кино надо снимать. Бог его знает! Я долго думал, а потом ответил: которое в праздники показывают. Ведь в праздники люди хотят смотреть что-то светлое и доброе. Поэтому смотрите «Одиннадцать молчаливых мужчин». Раза три-четыре вы там точно заплачете, а в конце обязательно будете смеяться.
Фото: Елена Киселёва
Автор: Екатерина Тимошенко