Google Новости
Как актёрам помогают сыгранные ими персонажи, что они испытывают, представляя премьерные спектакли и есть ли в этой профессии мистическая составляющая, программе «Синемания» рассказала актриса театра и кино, заслуженная артистка России Алиса Богарт. Она стала гостьей нового выпуска, в котором также поговорила о вышедшем накануне спектакле «Не может быть!» со своим участием и назвала ключевые особенности Театра Российской армии, в труппе которого состоит уже много лет.
С: Почему Алиса, а не Анна?
АБ: Знаете, я такой своего рода слухач. Во-первых, потому что выросла в ленинградской коммуналке под неумолкающую радиоточку. Поэтому, кстати, к людям, работающим на радио, отношусь как к волшебникам. Что касается Алисы, я всё детство помимо радио слушала виниловые пластинки. И была среди них одна, с песнями Владимира Высоцкого, которая называлась «Алиса в стране чудес». И как-то так её удивительный сюжет запал в моё сознание, что я в итоге переименовалась и стала Алисой.
С: Вообще зачем люди берут псевдонимы?
АБ: Бог их знает. Мне было весело и интересно это сделать. Одна моя сокурсница в какой-то момент придумала мне такую кличку, о которой я подумала: «Чудесная аббревиатура, прям как СССР». Так «Богачёва артистка» стала Богарт.
С: Стать актрисой – мечта детства или более взрослый, осознанный выбор?
АБ: Конечно, мечта детства. Я практически выросла в кулисах, на спектаклях петербуржского Большого драматического театра. Мой дядя Геннадий Петрович Богачёв, народный артист РСФСР, часто водил меня туда и даже однажды познакомил с Алисой Бруновной Фрейндлих.
С: Алиса, совсем скоро у вас день рождения. Заранее не поздравляют, однако позвольте спросить, как вы собираетесь его праздновать?
АБ: Поеду в Петербург, у меня там мама, друзья. Побуду в родном городе.
С: Давайте обратимся к театру. Станиславский или Мейерхольд? Представление или переживание?
АБ: Мне кажется, всё вместе. Не может быть одного без другого. Это же как тело без духа. А вообще, всё субъективно. Я сейчас занимаюсь тем, что пишу работу по психологическому жесту. Это такая сложная штука. Мне необходимо расписать всё, что на видео делал Сергей Юрских. Поскольку важно, чтоб материал имел доказательную основу. И, например, я говорю, что тот или иной жест архитипичен, а мой педагог не соглашается, утверждая, что моё заявление субъективно. И это такое шифрование пустот, это такое удивительное дело. Его невозможно вписать в нечто единое и сказать – должно быть так и никак иначе.
С: Есть ли в актёрской профессии что-то мистическое?
АБ: В каждом из нас, а я беру не только актёров, есть некая личность, которую мы проигрываем для других людей. Представляем себя какими-то. А высший пилотаж, на мой взгляд, быть автором вот такого перформанса или персонажа. Чем больше мастер, тем сильнее он может отстраниться, увидеть, понять и при этом не заиграться.
С: Алиса, буквально накануне в Театре Российской армии прошла премьера спектакля «Не может быть!» с вашим участием. Поделитесь впечатлениями.
АБ: Во время самого выступления я чувствовала экстаз, какой-то удивительный внутренний полёт. Это, собственно, то, ради чего я выхожу на сцену. А если говорить в целом о впечатлении о премьере, то оно всегда примерно одинаковое. Мы шли через определённые мытарства, терзания и сомнения, проделали колоссальную работу. Я с необычайным интересом погружалась в репетиционный процесс. Но когда садилась в зрительный зал и смотрела на происходящее со стороны, казалось, что всё плохо. Не в смысле Зощенко, а в плане стыков сцен. Мне это не нравилось, оно меня мучало и не давало спать. И вот премьера прошла, причём довольно успешно. Но реальность будет видна спектаклей через десять.
#GALERY#
С: Как у вас проходить день спектакля?
АБ: Он сильно походит на сумасшедший дом (смеётся – прим. автора). У меня трое детей, которых, как правило, нужно куда-то отвести. Поэтому поднимаюсь я обычно рано. Если они остаются дома, то мне, конечно, бывает немного сложнее. Потому что я мысленно уже в театре, а их просьбы и вопросы меня в определённой степени отвлекают. Это всё провоцирует напряжение. Но они умеют отстраниться и относятся ко мне с трепетом.
С: Можете ли вы сказать, что ваши дети растут или росли в какой-то момент в театре?
АБ: Нет, никогда я их туда не тащила. Более того, могу сказать, театр – моя заповедная зона, территория моей любви. Мне нравится приезжать туда часа за три до спектакля, чтобы побродить, посидеть в каких-то любимых уголках, в которых мне удаётся обнулиться и перезагрузиться.
С: В чём состоят ключевые особенности Театра Российской армии?
АБ: На нас лежит некая воспитующая составляющая. Невозможны на нашей сцене некоторые вещи, которые позволяют себе другие театры. Знаете, сейчас мы вообще находимся одновременно и в сложной, и в прекрасной ситуации. Ушёл режиссёр Борис Афанасьевич Морозов, которого я очень люблю и ценю, которому я безмерно благодарна. Он проработал в театре 25 лет. Но наступило такое время, когда Сергей Кужугетович (Шойгу, министр обороны РФ – прим. автора) сказал о необходимости меняться. Чтобы лишний билетик просили не то, что от станции метро «Достоевская», а от «Новослободской». Поэтому нам надо реконструировать свою жизнь и стать крутыми.
С: Вернёмся к спектаклю «Не может быть!». Кому в начале XXIвека нужен Зощенко?
АБ: Нужны смыслы. Данная постановка показывает зрителю отсутствие идеальности и сатиру на тему отношений и брака. Так историю выстроил режиссёр, и глядя на это кто-то задаётся вопросами, а кто-то смеётся над происходящим.
С: Что даёт актёру совмещение работы в кино и театре?
АБ: Во-первых, киноработы дают финансовую обеспеченность. А человек материально благополучный, снимающийся в кино, привлекает зрителей. Он становится более публичным. Это важно. Если говорить о внутренней составляющей, то в театре мы торгуем энергией. В кино же мы продаём лицо.
С: Алиса, в чём для вас заключается главное счастье работы актрисой?
ДШ: Я там бога вижу иногда. Погружение в персонажей помогаем мне жить. Оправдывая их, разбираясь во всех сценарных хитросплетениях, я становлюсь счастливее.
Фото: Екатерина Тимошенко
Автор: admin