Google Новости
Автор и ведущий программы «Синемания», киножурналист Давид Шнейдеров рассказал журналисту издания «Радиус города» Алисе Журавлёвой о том, за что больше всего ценит кино, какие люди оставили в его памяти неизгладимый след, для чего нужно взрывать мозг студентам и кто они – истинные хранители культуры Подмосковья.
Всё что он делает – ведёт программу на радио, вручает кинопремию, читает стихи под звуки дудука, посвящает студентов в тайны искусства или просто даёт интервью, – делает с энтузиазмом. Энтузиазм проявляется даже в крепости рукопожатия с Эриком Робертсом, Брюсом Уиллисом, Томом Крузом, Венсаном Касселем, Арнольдом Шварценеггером и другими мировыми знаменитостями. Словом, взглядом, голосом он выводит человека из западни будней и помогает по-новому взглянуть на мир. Мир, который зашифровал в трагедии Шекспир и спрятал в строчках Достоевский; мир, которому Бродский сумел придать форму в стихах; мир, в котором Бэтмен и Джокер – две половины одной души; мир, в котором мать уснёт и больше не проснётся, а ребёнок продолжит жить, и жить вечно; мир, в котором человек ограничен, а Бог органичен; мир, в котором можно испытать катарсис и почувствовать себя живым и настоящим. Мир, в котором кино, литература и жизнь – неразделимы.
АЖ: Меняется мир, меняется кино, меняются люди
ДШ: Люди с возрастом не меняются, меняются их возможности. Человек стареет, возможностей становится меньше, и очень грустно наблюдать, когда внутри – молод и полон энергии, а физически становишься слаб. Есть великая книга «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери. Там, на страницах, живёт героиня Элен Лумис. Ей 95 лет, и она с удовольствием уплетает мороженое. Элен рассказывает журналисту Биллу про то, как дракон сожрал лебёдушку.
— Так вы думаете, я была хорошенькая?
Он добродушно кивнул.
— Да с чего вы это взяли? — спросила она. — Вот вы увидели дракона, он только что съел лебедя; можно ли судить о лебеде по нескольким пёрышкам, которые прилипли к пасти дракона? А ведь только это и осталось — дракон, весь в складках и морщинах, который сожрал бедную лебёдушку.
Я не вижу её уже много-много лет. И даже не помню, как она выглядела. Но я её чувствую. Внутри она всё та же, всё ещё жива, ни одно пёрышко не слиняло. Каждого из нас пожирает этот дракон, и называется он – возраст.
АЖ: Какое кино наиболее ярко раскрывает возможности человека?
ДШ: «Форрест Гамп». Это кино про возможности. Про то, что всё зависит от человека, особенно по молодости. Чем старше мы становимся, тем больше обрастаем обстоятельствами и людьми – сослуживцами, женщинами, мужчинами, друзьями, врагами, детьми, внуками и тем меньше становится энергии для свершения какого-то важного дела.
АЖ: И при этом многие чувствуют себя одинокими. Одиночество в кинематографе: как искупление, как путь к себе, как осознанный выбор и стиль жизни. Все режиссёры трактуют по-своему это чувство. Кто из режиссёров наиболее близко и интересно смог его выразить?
ДШ: Я не могу назвать любимый фильм или любимую книгу. Мне интересны полярные вещи. «Джокер» – один из главных фильмов про одиночество. Про человека, который начинает мстить окружающему миру за своё одиночество.
АЖ: Чтобы местью обратить на себя внимание?
ДШ: Нет. Ему совершенно это не нужно. Он просто хочет уничтожить тот мир, который обрёк его на одиночество. Любопытно то, что в фильме появляется человек, которого он так же обрекает на одиночество, убивая на глазах ребёнка его отца. Этого человека зовут Бэтмен. После смерти родителей он так же останется одинок, но выберет другой путь – путь созидания, а не разрушения. Для меня Джокер и Бэтмен – две стороны одной медали.
У Омара Хайяма есть прекрасные строки: «Ад и Рай – не круги во дворце Мироздания. Ад и Рай – это две половинки Души». Джокер и Бэтмен – это две половины души, которые есть в каждом из нас.
АЖ: Смех и слёзы исцеляют человека. Какой фильм может вызвать у вас улыбку, а какой – довести до катарсиса?
ДШ: Из российских комедий меня веселит первый «День выборов». А так у меня сложные отношения со смехом. Юмор Джима Керри? Нет, не юмор. Юмор братьев Фаррелли? Нет, не юмор. Юмор Чарли Чаплина? Наверное. Но я предпочитаю Бастера Китона – комика с грустными глазами, ещё более грустными, чем у Чаплина.
Если говорить о литературе, то, когда я выступаю с концертами, всегда читаю грустные стихи, потому что веселье нужно оставить прозе. В прозе важно содержание, а в стихах – форма. Я могу читать книгу, которая очень сложно написана. Например, «Игра в бисер» Германа Гессе. Её крайне тяжело читать, но это великая составляющая дзен-буддизма, которым пронизана каждая строчка этой книги. А теперь возьмём, к примеру, стихи Гумилёва. Великие по форме! Но в чём суть? Гумилёв просто по-разному выражает одну фразу – «Я тебя люблю».
Что касается слёз, то я крайне чувствительный человек. Во время премьеры фильма Стивена Спилберга «Искусственный разум» я дотронулся до лица и понял, что у меня мокрые щёки. Мне стало как-то неловко. Вроде взрослый мужчина, сидит и ревёт. Я оглянулся вокруг и увидел, что рыдает весь зал. Не плачет, а рыдает. Изначально этот фильм должен был снимать Стэнли Кубрик, но у него не хватило возможностей, и он отдал идею Спилбергу. В фильме два финала. Один – Кубрика, от которого рыдаешь. Другой – Спилберга, от которого умираешь. Когда ребёнок ложится рядом с мамой, зная, что если мама уснёт, она больше не проснётся, а он – бессмертный… Это невозможно смотреть. Задыхаешься от боли, но это чистая и светлая боль. Я очень радуюсь, когда кино заставляет меня плакать. Слёзы и есть тот самый катарсис, который возрождает душу.
Во время учёбы в Щукинском училище я начитался книжек Антонена Арто – француза, который придумал театр жестокости. Он считал, что наше общество настолько закостенело, забронзовело в своем комфорте, что вывести человека из этой западни можно только через боль. Только боль может стряхнуть ту корку, которую общество на себя надело. Когда я ставил спектакли, в финале у меня всегда кто-то «умирал». У меня была постановка по рассказу Сэлинджера «Хорошо ловится рыбка-бананка», где герой в финале стреляется. Я ставил «Эксориал» Мишеля де Гельдерода, где убивают шута. Я ставил спектакль по Радзинскому «Я стою у ресторана: замуж – поздно, сдохнуть – рано!», где по моей трактовке главная героиня выбрасывается из окна, предварительно убив своего любимого. Я хотел перевернуть сознание зрителя.
АЖ: Давид, вы общаетесь со многими интересными людьми. Кто произвёл сильное впечатление?
ДШ: Был великий человек, которого звали Дэвид Кэррадайн. Он был велик духом. На внутреннем контакте он передал мне знания о буддийской духовности, о ментальности, о духовности самосозерцания.
Один раз в жизни я общался с человеком, которого звали Александр Мень. И я помню дикое ощущение, когда я не мог говорить, глядя человеку в глаза. Я смотрел в стол, в пол, вокруг. Глядеть ему в глаза было невозможно. Речь парализовало.
В Америке на выходе из Библиотеки Конгресса, я встретил Василия Павловича Аксёнова. Мы отошли в сторону, начали о чём-то говорить, и вдруг он прервал беседу, чтобы встретить приятеля. Когда они вдвоём подошли ко мне, Василий Павлович сказал: «Давид, познакомься. Это – Иосиф. Иосиф, это – Давид». Я онемел. Передо мной стоял Иосиф Бродский. А Василий Павлович со стороны наслаждался эффектом. Он сказал Бродскому, что на концертах я читаю его стихи. А дальше между нами состоялся короткий диалог примерно такого содержания:
– Вы читаете мои стихи? – с присущей ему интонацией спросил Иосиф.
– Да, Иосиф Александрович.
– А как вы их читаете? Вы что, знаете мои стихи наизусть? А я не могу их запомнить. Я свои стихи читаю по книгам.
Повернулся и ушёл.
Прошло много лет, а ощущение, словно ангел коснулся меня своим крылом и улетел, всё ещё живо.
В Лос-Анджелесе я две недели общался с ребятами, которые пришли в мир кино из восточных единоборств. Это не просто спортсмены, это люди с философией, которые жили в Шаолине, учились у восточных сэнсеев, тренировали дух. И от них, и от многих других сильных духом людей я услышал истину: нужно побеждать в схватке, не вступая в неё. Ты можешь быть очень хорошо натренирован, но ты никогда не знаешь, как натренирован противник. Нельзя вступать в схватку, нужно победить ДО. А для этого у мастера есть два оружия: глаза и голос. Голос – самое страшное оружие. Голосом можно человека унизить, можно возвысить, можно дать ему жизнь, а можно уничтожить, растоптать.
АЖ: В жизни, в кино, в литературе, в человеке, в герое что-то должно двигать вперёд. Какая-то сила, цель. В пути к этой цели раскроется и величие духа.
ДШ: В пьесе «Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу главный герой, капитан Шотовер, говорит, что его главная цель в жизни – достигнуть седьмой ступени самосозерцания. В индуизме есть семь ступеней духовного роста, самая высшая – это смерть. Об этом говорится и в первой строке книги «Бусидо: кодекс чести самурая»: «Жизненный путь самурая – это смерть». Смерть движет нами. В этом плане мне интересна философия японцев. Японские острова представляют собой район очень высокой сейсмической активности. Ни один японец, ложась в постель, не знает, где он проснётся: на дне океана или в собственном доме. У японцев нет завтра. Главная их движущая сила – это стыд. Нужно прожить день так, чтобы вечером не было стыдно перед друзьями, соседями, незнакомцами и, главное, перед самим собой. Чтобы вечером, во время чистки зубов, спокойно посмотреть себе в глаза. Это важно. Смотреть себе в глаза. Мужчины делают это, когда бреются. Женщины, даже если красят глаза, смотрят вверх, вниз, вправо, влево, но редко чётко прямо. А мужчина во время бритья не может отвести взгляд. Потому что, если он это сделает, у него пойдёт кровь.
АЖ: Во время таких честных разговоров есть то, что в самом себе удивляет?
ДШ: Ничего. Что может удивить? Даже смерть не удивляет. «Что говорит с печалью в лице кошке, усевшейся на крыльце, снегирь, не спуская с последней глаз? «Я думал, ты не придёшь. Alas!» (Бродский).
АЖ: А в чём тогда смысл духовного пути? К чему, по сути, мы должны прийти?
ДШ: И снова найдём ответ у Бродского.
«Бог смотрит вниз, а люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен».
Это и есть духовный путь: от состояния «ограничен» до «органичен».
АЖ: Кажется, всё уже написано. Тогда где же находить темы для творчества современному человеку?
ДШ: Не кажется. В своё время у Станиславского была тётушка, которая служила его литературным агентом. Её главная задача была в том, чтобы не допускать до Константина Сергеевича ополоумевших молодых авторов. Она была вынуждена с ними общаться. Каждый раз, когда кто-то приносил ей очередной свой опус, она говорила: «Голубчик, ну зачем вы это пишете? Шекспир уже все написал». И она права. А до Шекспира всё было написано в величайшей книге под названием Библия. Вот там можно найти и Гамлета, и Отелло, и Анну Каренину…
АЖ: Где Отелло в Библии?
ДШ: Процитирую: «Четыре вещи непостижимы: путь орла в небе, путь змеи на скале, путь корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины». И слушайте дальше: «Ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный». Это и есть сюжет «Отелло».
АЖ: Вы преподаёте в Высшей школе кино и телевидения «Останкино». Как направляете студентов?
ДШ: Взрываю им мозг.
АЖ: Слишком много информации?
ДШ: Слишком мало. Вы читали «Преступление и наказание» Достоевского? Как он описывает Раскольникова? Раскольников худой, ростом выше среднего. На протяжении нескольких дней Родион ничего не ел и из-за этого выглядел усталым и измученным. Его лицо приобрело бледный болезненный оттенок. Постоянная задумчивость и странный огонь в глазах делал юношу похожим на сумасшедшего. Образ дополняется постоянным бормотанием себе под нос. Алиса, вы дрова пробовали колоть?
АЖ: Читала и колола, правда, не одновременно.
ДШ: Когда колете дрова, что тяжелее? Наносить удар или вытаскивать топор? Теперь вопрос. Как погибающий от голода человек, еле стоящий на ногах, убивает топором старушку? Пробивает ей череп, выдёргивает топор, затем то же самое проделывает со второй женщиной. Порфирий Петрович – следователь, который ведёт дело об ограблении и убийстве старухи-процентщицы и её сестры, проводит следственный эксперимент? Нет.
Теперь дальше. Кто сопровождает Раскольникова на каторгу? Соня Мармеладова. Кто она? Проститутка. А если древним языком сказать? Блудница. Кто Христа на крест сопровождает? Мария Магдалина. А она кто? Блудница. Но, разве Христа распяли за преступление? Слишком явные ассоциации и параллели. Может, и в романе нет преступления?
Но есть человек, обладающий необычайной физической силой, презирающий всех людей. Узнав о том, что Раскольников сознался и его обвинили, он пускает себе пулю в висок. Это Свидригайлов. Так, может, Раскольников берёт на себя чужой грех и идёт по пути искупления? По пути Господа Иисуса Христа. Достоевский слишком глубок, чтобы написать книгу про то, как человек убил человека, пришёл следователь и отправил его на каторгу. О чём тут читать? Для этого не нужно тратить своё время, чтобы понять, что за преступлением следует наказание. Я взорвал вам мозг?
АЖ: «Синемания»
В 2020 году программе «Синемания», которую ведёт Давид Шнейдеров, исполнилось 25 лет. Она возникла в 1995 году как телепрограмма и прошла долгий, славный путь. Была на каналах 2*2, НТВ, «Россия 1». А также в радийном формате на станциях «Серебряный дождь», «КП». Сейчас «Синемания» выходит на «Радио 1».
Программа состоит из двух частей. Первая часть – «Высшая лига». В гости к Давиду Шнейдерову приходят актёры, режиссёры, писатели, рок-музыканты и видные деятели культуры. В гостях были Сергей Галанин, Андрей Макаревич, Гарик Сукачёв, Александр Вулых, Вадим Панов, Вячеслав Фетисов и многие другие. Это всегда интересный разговор о жизни в искусстве и об искусстве в жизни.
Вторая часть – новости культуры Подмосковья. В маленьких городах бережно хранят историю музеи, а в театрах ставятся спектакли. Давид Шнейдеров много общается с теми, кто поддерживает культурную жизнь в Подмосковье, и сравнивает этих людей с подвижниками, которые работают не ради денег, а ради высоких целей. Он всегда говорит о них с особым теплом, потому что они и есть хранители культуры, которая делает человека чище, лучше и совершеннее.
Автор: admin