«У меня много вопросов к опеке»: психиатр о диагнозе женщины, отрезавшей голову сыну в Балашихе
В Балашихе уже несколько дней не утихает обсуждение жуткой истории: 31-летняя местная жительница Елена Ц. убила своего шестилетнего сына-инвалида, после чего отрезала ему голову и выбросила её в сумке в ближайший пруд.
По словам знакомых семьи, мальчик почти не ходил, носил подгузники и нуждался в постоянном уходе. При этом он продолжал жить с матерью, несмотря на то, что несколько лет назад ей поставили диагноз «шизофрения» и у неё были серьёзные проблемы с наркотиками. Бывший муж из-за её состояния забрал к себе девятилетнюю дочь, но сына оставил матери.
Сейчас следователи устанавливают все обстоятельства случившегося, а общество задаётся главным вопросом: можно ли было избежать этой трагедии и кто должен был вмешаться раньше?
Журналисты Радио «Комсомольская правда» поговорили с психиатром Василием Шуровым. Он объяснил, что означает выражение «состоит на учёте у психиатра» и как вообще контролируется состояние таких пациентов.
По его словам, когда у человека выявляют серьёзное психическое заболевание, требующее постоянного медицинского наблюдения, его сначала помещают в стационар.
«Человек лежит в стационаре, его обследуют, иногда собирается консилиум из нескольких специалистов. После этого выносится заключение, и пациент, как правило, переводится на амбулаторное лечение. Мы же не можем держать его в клинике вечно», – говорит Шуров.
Амбулаторное лечение предполагает регулярные визиты к врачу. Существуют и режимы «активного наблюдения», когда, если пациент не приходит на приём, его может доставить полиция. Но на практике до этого доходит не так часто. Психиатр следит за состоянием пациента и при необходимости корректирует терапию.
Госпитализировать могут и внепланово, по заявлению родственников, соседей или других свидетелей, если человек находится в состоянии выраженного психоза: с бредом, галлюцинациями, агрессией или реальной угрозой для себя и окружающих.
Многие задаются вопросом: а что может сделать обычный человек, если видит рядом явные признаки опасного поведения – как, например, в случае с Еленой Ц., которая, по словам очевидцев, вела себя крайне странно, выкладывала в соцсети ролики, где называла себя «колдуньей», не работала и была по уши в микрозаймах?
Психиатр пояснил, что любой человек имеет право вызвать скорую помощь, если есть подозрение, что кто-то находится в психозе или представляет опасность.
«Любой может инициировать вызов скорой помощи, если есть подозрение, что человек в психозе. Если дверь не открывается, подключаются сотрудники полиции: они должны обеспечить доступ специалистам к такому пациенту», – добавил Шуров.
Однако он подчеркнул, что в законодательстве много слов «должны», но вопрос в том, как это работает на практике.
Ситуация в семье Елены Ц., по словам специалиста, уже давно должна была привлечь внимание органов опеки.
Маленький мальчик-инвалид в памперсах, который едва ходил, продолжал жить с матерью, страдающей психическим заболеванием, с наркологическими проблемами и явными трудностями в исполнении родительских обязанностей.
«У меня много вопросов к опеке. Там явный факт неисполнения родительских обязанностей. Да, сам по себе диагноз “шизофрения” или наркологическая зависимость не ведут автоматически к лишению родительских прав. Но когда ребёнок в опасности, когда мама не работает, набрала микрозаймов, ведёт себя странно, выкладывает в соцсетях чудовищные по содержанию ролики – это всё должно было стать поводом для серьёзной проверки», – говорит Шуров.
По его словам, важно понять: сколько раз представители опеки были в этой семье, поступали ли к ним сигналы от соседей, родственников, служб, и как они на них реагировали.
Такого же мнения придерживается председатель комитета Госдумы по защите семьи, вопросам отцовства, материнства и детства Нина Останина. Она убеждена, что в случившемся виновны именно органы опеки, которые проявили непрофессионализм и вовремя не вмешались в дело. В связи с этим, она требует привлечь к ответственности всех виновных.
